Самые ранние впечатления
детства относятся, по-видимому, к 3-4-летнему возрасту. Помню комнату на даче
в Тайнинском (около Москвы, по Ярославской дороге), открытый большой сундук,
дно которого завалено карандашами, сердитые серые глаза отца, его строгий голос.
Видимо, мы с братом, погодки, в чём-то провинились.
Ещё помню другой дом. Взрослые говорили, что это было в Черустях (по Казанской
дороге). На дворе поздний вечер, темно, как ночью. Я вижу в окне, метрах в ста
от дома, яркие огни двух паровозов, пыхтенье пара, громкие голоса бегающих
около паровозов людей. Кто-то говорит, что столкнулись два поезда. И мне
кажется, что столкнулись именно эти два паровоза и теперь, бросая друг на друга
свирепые огненные взгляды, сердито шипят.
В тяжёлые годы Гражданской войны моё детство проходило на Украине, в селе
Сватово Харьковской области. Конечно, я не мог осознавать смысл происходившего,
и в моей памяти сохранились только разрозненные образы и впечатления.
Вот мы с бабушкой, мамой и братом сидим в большом, сыром и тёмном погребе,
жмёмся друг к другу и с тревогой глядим на узенькое окошко под самым потолком,
в которое сквозь освещённые ярким утренним солнцем кусты сирени, растущей у
самого дома, виден кусочек голубого неба, а оно, весеннее, такое мирное небо,
сотрясается от артиллерийской канонады. От самых сильных взрывов дрожит весь
наш старый дом и звенят стекла. Но вот через некоторое время кто-то приходит и
говорит, что это взрываются снаряды на артиллерийском складе около
железнодорожной станции.
Помнятся тёмные, осенние, бесконечно длинные вечера с неизменной коптилкой на
столе - плошкой с подсолнечным маслом, в которой плавает пробочный поплавок, а
через него продет фитиль. От такого светильника в комнате кажется ещё темнее,
а читать или выполнять школьные задания можно было только положив книгу или
тетрадь почти рядом с «источником света». Поэтому заниматься
приходилось, низко склонив голову, с риском опалить свою лохматую шевелюру.
Помню тревожные разговоры о приближении отрядов атамана
или ещё какого-то другого «батьки». В окна нашего
дома, выходящего на большую Соборную площадь, я видел не раз то двигающиеся
разношёрстной толпой войска, за которыми тянулся большой обоз, то проносившийся
на тачанках и бричках с гиканьем и свистом отряд под чёрным знаменем.
А однажды со стороны Старобельской улицы, ведущей от станции, через площадь
проехал большой конный отряд с развевающимся красным знаменем. Это были
будённовцы, а среди ехавших впереди отряда всадников был сам начдив. Тогда я,
может быть, впервые услышал имя - Будённый.
Часто, проснувшись утром, мы не знали, какая власть сегодня в Сватове.
