А.П. Радищев

Литературными тропами Кавказа

   Готовясь к походу по литературным местам Кавказа, я поделился мыслями о предстоящем путешествии с одним уважаемым литератором. Мой собеседник скептически улыбнулся: "Знаем, какая литература! Горы, море и прочая экзотика - вот что вас интересует!".

    Что и говорить, чудесная природа Кавказа, знакомая с детства по стихам Пушкина и Лермонтова, по репродукциям и фотографиям, нас манила. Но также велико было желание ближе познакомиться с жизнью кавказских народов, их героической историей, приобщиться к их культурному наследию. Хотелось также понять, какая могучая сила издавна влекла многих деятелей русской культуры сюда и какую, в частности, роль в жизни наших народов сыграло общение русских и грузинских писателей.

   Подготовка к походу оказалась на редкость увлекательной и в то же время трудной. Трудность заключалась в том, что ребята не были знакомы с литературой народов Кавказа. Лишь более начитанные знали имена грузинских писателей - Ш.Руставели, А.Церетели, И.Чавчавадзе, Важа Пшавела, да и то только понаслышке.

   Отрывочные сведения о пребывании русских писателей на Кавказе, которые имелись в учебниках по литературе, были явно недостаточны. Пришлось приложить немало усилий, чтобы разыскать литературоведческие издания по интересующим нас темам.

    Большую помощь нам оказали сотрудники Государственной библиотеки Грузии. Они прислали по нашей просьбе книги: Л.Асатиани "Пушкин и грузинская культура", И.Ениколопов "Грибоедов в Грузии", Л.Семенов "Лермонтов на Кавказе", А.Николадзе "Русско-грузинские литературные связи". И ещё приложили список рекомендательной литературы. Отдельные сочинения грузинских классиков мы достали в библиотеках нашего города.

   Погрузившись в чтение, и руководитель, и участники группы почувствовали себя первооткрывателями. Перед нами открылся огромный, богатый мир грузинской литературы. Мы ощутили, какой необычайной красоты духовное общение связывало на протяжении столетий передовых людей России и Грузии, столь, казалось бы, разных по характеру и образу жизни народов.

   Из глубин средневековья дошёл до наших дней свет гуманных идей дружбы, верности и любви, воспетых в бессмертном творении гениального Шота Руставели - "Витязь в тигровой шкуре".О многострадальной истории Грузии, раздиравшейся опустошительными нашествиями с юга и междоусобицами, и о своей личной трагической судьбе поведал нам в поэме "Давитиани" выдающийся грузинский поэт XVIII века Давид Гурамишвили.

   Пройдёт несколько лет после нашего первого похода на Кавказ, и мы посетим на Украине место его последнего успокоения.

На этом месте стоял дом для приезжающих.
Здесь в мае и августе 1829 года останавливался А.С.Пушкин.
Владикавказ, 1954

   Привлекла нас и яркая личность родоначальника грузинского романтизма Александра Гарсевановича Чавчавадзе, чей дом в Тбилиси и усадьба Цинандали в Алазанской долине были центром культурной жизни Грузии того времени, центром, который связывал передовое грузинское общество с приезжавшими на Кавказ русскими, среди них были и декабристы, сосланные в действующую армию.

   Здесь, в Цинандали, произошла незабываемая встреча грузинских писателей, поэтов с Пушкиным. Одним из желанных и дорогих гостей радушного хозяина был Александр Сергеевич Грибоедов, женившийся в 1828 году на дочери Чавчавадзе Нине.

Грот на склоне Мтацминда. Здесь нашёл покой А.С.Грибоедов. Тбилиси, 1954

   Бывал в доме Александра Гарсевановича и гениальный юноша Николоз Бараташвили, крупнейший после Руставели поэт Грузии. Умер он в 27-летнем возрасте. Сохранилось всего 36 его стихотворений и одна поэма. Они были опубликованы только через семь лет после смерти поэта. И только тогда Грузия поняла, какого великого сына она потеряла.

   В гениальном стихотворении Николоза Бараташвили "Мерани" (Мерани - крылатый конь, популярный образ грузинской мифологии и древней поэзии) воплощена непокорная душа человека, не желающего быть рабом своей судьбы:

Мчит, несёт меня без пути-следа мой Мерани.
Вслед доносится злое карканье, окрик враний.
Мчись, Мерани мой, несдержим твой скач и упрям.
Размечи мою думу чёрную всем ветрам!
Рассекай вихри, разрезай волны, над горной кручей смелей лети.
Скачи быстрее, чтоб легче были нетерпеливому дни пути.
Не ведай страха, мой конь крылатый, презирай бури, презирай зной,
Лети, не станет просить пощады самозабвенный наездник твой.

   Вспоминаю, какое впечатление произвело на ребят чтение этого стихотворения на грузинском языке Ираклием Андрониковым во время одной из встреч с нашим другом.

Тбилиси. Пантеон. Памятники поэтам Николозу Бараташвили и Важа Пшавела

   В первом путешествии по Военно-Грузинской дороге отрезок пути от Ананури, где расположен знаменитый замок, бывшая резиденция Георгия Саакадзе, до Мцхеты мы ехали на попутной машине, в открытом кузове. Тёплый ветер дул нам в лицо. Долина Арагвы постепенно расширялась, холмы сглаживались, и наконец перед нами открылась панорама Мухранской долины. Дорога шла вдоль правой стороны долины, ограждённой цепью крутых холмов, а по другую сторону виднелась крутая гора, поросшая лесом.

   Ехавший с нами в кузове местный житель, грузин, обратил наше внимание на подножие горы, спускавшейся к Арагве:

    - Видите там, у горы, обелиск? На этом месте был убит Илья Чавчавадзе, наш великий писатель. В 1907 году он выступил в Государственном совете в Петербурге с требованием отмены смертной казни в России. А когда он вернулся домой и ехал в своё имение Сагурамо, вон оно видно слева, у подножия горы, его убили, жену, ехавшую с ним, тяжело ранили. Грузия в это время готовилась торжественно отметить его 70-летие, но вместо праздника получился всенародный траур. Вся Грузия оплакивала его.

   Слушая проникновенный рассказ нашего попутчика, я подумал, как хорошо, что мы перед походом познакомились с биографией и творчеством Ильи Григорьевича Чавчавадзе, выдающегося общественного деятеля Грузии, основоположника и крупнейшего представителя реализма в грузинской литературе. Мы читали его "Записки проезжего", сатирическую повесть "Кациа адамиани?" ("Человек ли он?") и стихотворение "Базалетское озеро". И тут всё, что мы читали и успели узнать об Илье Чавчавадзе, обернулось явью, и писатель предстал перед нами не абстрактной личностью, а реально жившим человеком, согретым благодарной памятью и любовью народа.

   Я испытал огромное удовлетворение от того, что мы были знакомы, хотя бы в самых общих чертах, с историей грузинской культуры, с её историческими памятниками, являющимися одной из ярких составных нашей общей культуры.