На родине великого грузинского поэта
Важа Пшавела ("Мужа Пшавского" - Луки Павловича Разикашвили)
Просыпаюсь утром, и первое, что испытываю, это
ощущение пьянящей свежести горного воздуха и радостного возбуждения.
Пробуждающееся сознание напоминает, что произошло какое-то важное и хорошее
событие. Открываю глаза. Покрытые лесом горы, окутанные кое-где "бродячими
туманами", так называют на Кавказе ползущие по горным склонам низкие облака, и
укрывшиеся бурками, коврами, спящие безмятежным здоровым сном туристы сразу
восстанавливают в памяти все события вчерашнего дня.
Вышли из Пасанаури в седьмом часу вечера. По разноречивым советам сотрудников
пасанаурской туристской базы и местных жителей, мы должны были к ночи дойти до
перевала Укан-Тба. "До него дойдёте легко, там и заночуете", - говорили одни.
"А не успеете, можете остановиться на ночлег в селении Дихчо, это на пути к
перевалу", - говорили другие. Но всё вышло по-иному. По
дороге мы заблудились. Тропинка привела нас через поросшие лесом склоны
большого холма на его открытую вершину, а при спуске с холма тропинка
затерялась. Мы пошли лесом наугад. Между тем быстро наступили густые сумерки, и мы
двигались в тревожной неизвестности буквально на ощупь.
Вскоре где-то далеко впереди послышался собачий лай, и до нас донёсся уютный
запах костра. Ребята приободрились, прибавили шагу: было ясно - впереди
человеческое жилье! Тропинка, которую мы еле-еле различали,
неожиданно привела нас к стогу. Бросившуюся нам навстречу собаку остановила
женщина. На наши вопросы она отвечала односложно, и трудно было понять из её
ломаной русской речи, довольна ли она нашим ночным приходом. Когда же мы
спросили, можно ли нам у них переночевать, она, повернувшись к нам, ответила:
"Ну, конечно, можно!". В её голосе послышались приветливые нотки, а на лице
мелькнула добрая улыбка. И оттого сразу стало теплее на душе.
Направились следом за женщиной и через минуту, раздвигая кусты,
неожиданно оказались на маленькой ровной площадке, правый край которой
провалился куда-то в темноту. Слева прилепилась к крутому лесистому склону
сакля, больше похожая на навес, так как у неё не было передней стены. Это
горное жильё при тусклом свете керосиновой лампы, висевшей в заднем углу,
открылось нам, как на экране телевизора. В глубине сакли
на железной печке варился ужин. На широкой кровати, которая стояла посередине,
перед занавесом, разделявшим саклю на жилое и хозяйственное помещения, сидели
малыши. Притихнув, они во все глаза глядели на нас. У стола хлопотала ещё одна
женщина. Вся правая часть сакли была заставлена и завалена
различной утварью, под потолком висели шлеи, косы, кувшины и другие
неразличимые в темноте предметы. Пока ребята, сняв рюкзаки,
приводили себя в порядок и отдыхали, наши дежурные уже нашли общий язык с
гостеприимными хозяйками и составили меню ужина. В ход пошли наши консервы,
сгущённое молоко, хлеб, хозяйская стручковая фасоль.
Вскоре пришел хозяин - высокий, сухощавый, средних лет грузин. Заговорил с нами
запросто, без тени удивления от нашего неожиданного ночного появления.
Увидев, что дело с приготовлением ужина идёт полным ходом, хозяин
подсел к нам. Завязалась беседа. Узнав, что наша группа - это школьники из
Подмосковья, что мы движемся пешком из Владикавказа в Тбилиси, а сейчас наш
путь - в Чаргали, на родину Важа Пшавела, добрый грузин обрадовался, оживился.
Оказалось, его отец, лесник, дружил с поэтом, ходил вместе с ним на охоту:
"Лука Павлович был большой души человек, весёлый, справедливый. А уж охотник
какой - лучше его не было: смелый, выносливый, меткий стрелок. Отец рассказывал,
что Важа и в этих местах бывал". Чуть не за полночь
продолжалась наша беседа. А когда наступило время сна, хозяева вытащили из
своих запасников, кажется, всё, что можно было постелить и чем можно было
укрыться. Мы расположились на ночлег на площадке перед саклей. Утром, к
удивлению, узнали, что эта обжитая нами площадка не что иное, как крыша нижней
сакли, в которой находится домашний скот. Приходилось ли
вам ночевать на Кавказе, в сакле лесника, на склоне горы, когда над всем миром
царит луна, а где-то внизу, на дне ущелья, журчит ручей? И вы не один. С вами
ваши ученики, да нет, не ученики, а ваши надёжные юные друзья и помощники,
которые делят с вами все походные трудности и невзгоды, радуются открытиям,
находкам и встречам. И сейчас, несмотря на усталость, делясь впечатлениями от
прошедшего дня и такого необычного, счастливого вечера, они долго не могут
уснуть. Наутро, уточнив с хозяином дальнейший наш маршрут,
напутствуемые пожеланиями доброго пути, мы двинулись дальше. Преодолели с
приключениями перевал Укан-Тба. По перекинутой с берега на берег огромной
чинаре, которая служит местным жителям надёжным мостом, перешли норовистую
Пшавскую Арагву. Ещё полчаса пути, и мы оказались у цели, в селении Чаргали.
Встретил нас хранитель дома-музея Важа Пшавела, его сын
Вахтанг Лукич Разикашвили. Сутки нашего пребывания здесь были наполнены
беседами с Вахтангом Лукичом, который поделился с нами воспоминаниями и
семейными преданиями о своём отце, показал саклю, в которой жил со своей
многочисленной семьёй "великий муж Пшавский". Мы были
потрясены убогостью обстановки, окружавшей гения грузинской литературы в его
горестной и многотрудной жизни. Как же надо было любить свою родину, её природу,
чтобы потом, умирая в городской квартире в Тбилиси, попросить опустить себя на
пол, а вокруг насыпать травы и положить камни из родного Чаргали!
Прикосновение к жизни и творчеству Важа Пшавела убеждает, что любой, даже
самый малочисленный народ может выделить из своей среды великого поэта, если
тот сумеет понять душу своего народа, услышать биение сердца народного.
Хочется закончить краткое слово о мужественном поэте Пшавии строками
его завещания, которые мы не раз читали во время похода:
Не нужно жаловаться, дети, На то, что много разных
дел Не завершили мы на свете И вам оставили в удел.Увы, наш век был
веком чувства, Мы жили горестью одной, И не познали мы искусства
Спасенья родины больной.Ужель мой стих, облит слезами, Погибнет здесь,
в родном краю? О, если б крикнули вы сами В могилу тесную мою:
"Забудь, поэт, свои печали. Загробных слёз своих не лей: Сыны отцов, мы
тоже встали За дело родины своей".
Всё дальше в прошлое уходят наши походы на Кавказ. Но навсегда останутся
в памяти каждого из нас воспоминания о величественной природе Грузии, о
замечательных людях, встреченных в пути, о высокой культуре древнего и мудрого
народа.
